Черная месса - Джерард О`Нил

Одним из вопросов, которые О’Салливан направил на рассмотрение нижестоящим агентствам, был вопрос об оборотной стороне пребывания Билла Балджера в Капитолии Бостона. В опровержение представления о Балджере как о публичной персоне, достойной доверия и исполненной добродетели, ему выплачивались непомерно высокие адвокатские гонорары за сомнительные услуги. Например, в дополнение к 250 000 долларов от Брауна, перечисленных ему Финнерти, Балджер делил гонорары с одним из лоббистов палаты представителей, поставлявшим ему клиентов, нуждавшихся в поддержке влиятельных персон. Лоббистом этим был Ричард Макдонох, сын легендарного мошенника от политики, Патрика Сынка Макдоноха. Хотя сыну недоставало грубоватого обаяния Сынка, он все же обладал смекалкой уличного мальчишки, был человеком энергичным и отлично изучил обходные пути в Капитолии. Собственно, именно Дикки Макдонох раздобыл для Балджера тот волшебный заказ от подрядчиков, нуждавшихся в банковском кредите в 2,8 миллиона долларов. И именно Дикки получил 70 000 долларов за посредничество. Он также привел к Балджеру и другого клиента, калифорнийскую компанию, выпускавшую продукцию для похудения, которой требовалось содействие в том, чтобы убрать один из их продуктов из списка канцерогенной продукции, составленного Управлением по контролю за продуктами и лекарствами. Компания рассчитывала, что Балджер сумеет помочь с УКПЛ, но единственное, что он смог сделать – это добиться встречи с малозначащим бюрократом в другом агентстве. Несмотря на отсутствие результата, Балджер с Макдонохом получили на двоих 100 000 долларов.

Во время бесед с федеральными следователями ни Балджер, ни Макдонох не сумели предоставить документы для обоснования этих гонораров. Макдонох практически ничего не знал о работе, выполненной для клиентов, опосредованно заплативших ему 120 000 долларов.

Спустя два месяца после того, как О’Салливан перекрыл все возможности дальнейшего проведения следствия, президент сената выступил приглашенным докладчиком на приеме, посвященном уходу в отставку агента ФБР Джона Клоэрти. Именно Клоэрти отвечал за связи с прессой, когда бюро отказалось от пересмотра дела по Стейт-стрит, 75. Кроме того, он служил когда-то в отделе по борьбе с организованной преступностью под началом Морриса и был другом Коннолли. Время провели отлично.

Примерно через год после того, как Билл Балджер и Том Финнерти поделили между собой 500 000 долларов, полученные от крупнейшего землевладельца штата, некий мелкий риелтор из Южного Бостона получил предложение, от которого не смог отказаться. Как утверждают, деньги опять были стребованы под принуждением, но условия в Саути были совершенно другими. Реймонду Слингеру предложили альтернативу – либо он выплатит 50 000 долларов, либо ему разнесут вдребезги голову.

Начиная дела с Уайти Балджером осенью 1986 года, Слингер думал, что ему крупно повезло. Балджер неожиданно заглянул к нему в контору для короткой консультации. Он хотел узнать, как можно получить выгоду в период внезапного роста местного рынка недвижимости. Они проговорили минут двадцать, и Слингер уже представлял, как вместе с Балджером заключает сделки по недвижимости.

Но этому не суждено было произойти. Полгода спустя Слингеру велели явиться в наводящий ужас бар «Три О». Он робко вошел в сырое, вызывающее клаустрофобию помещение бара с покоробленным полом и низким потолком, темными стенами и липкими столами. В этом месте кто-нибудь обязательно играл в бильярд, потягивая спиртное, а одинокие посетители сидели, уставившись в свои стопки и пивные кружки. Слингера проводили в офис на втором этаже, где его поджидал Балджер, скрестив руки на груди. Он поднял взгляд и заявил: «У нас проблема».

Балджер сказал, что его наняли, чтобы убить Слингера, для чего ему придется прийти в контору Слингера в Олд-Харборе «с пушками, в масках и все такое».

Балджер не стал отвечать на вопросы, в том числе и о том, кто и почему хочет убрать Слингера. Он говорил только о том, что можно сделать – заплатить ему, Балджеру, чтобы тот разорвал контракт. Слингер, у которого имелись крупные долги и достаточное количество врагов, сглотнул и спросил, не сумеет ли он выкрутиться за 2 000 долларов. Но Балджер захохотал и ответил, что его сапоги стоят дороже.

БАЛДЖЕР: 50 000 долларов больше похожи на правду.

СЛИНГЕР: У меня нет таких денег.

БАЛДЖЕР: Что ж, думаю, тебе их лучше найти.

Слингер направился прямо в бар этажом ниже, чтобы собраться с духом перед возвращением в контору на Ист-Бродвей. В отчаянии он обратился за помощью к члену городского совета Джеймсу Келли. Поговорив с Балджером, Келли заверил Слингера, что все будет в порядке.

Но не тут-то было. Два дня спустя со Слингером связался Кевин О’Нил, сообщник Балджера, управляющий баром «Три О». О’Нил сообщил, что «хозяин» снова хочет его видеть. Ожидая самого худшего, Слингер вошел в «Три О» с колотящимся сердцем и с пистолетом, который одолжил у приятеля. Едва он оказался внутри, двое головорезов Балджера схватили его и тычками заставили подняться на второй этаж, где уже дожидался рассерженный Балджер. Слингер вспоминал, что «они схватили меня и поволокли наверх, обыскали, разорвали рубашку, отняли пистолет и начали меня бить». Он точно помнил, что Балджер пинал его ногами.

Затем Балджер и его подручные швырнули Слингера на стул. Убедившись, что на нем нет микрофона, они накинулись на него за то, что обратился к Келли. Балджер схватил отнятый пистолет и приставил его к макушке Слингера, объяснив, что пуля пройдет вниз по хребту, так что кровавого месива не будет. Затем приказал подручным принести «мешок для тела», и Слингер от ужаса чуть не потерял сознание. «Я думал, мне конец».

Прошло несколько мгновений, и Слингеру дали второй шанс раздобыть деньги. В разорванной рубашке, с израненной душой, Слингер, спотыкаясь, снова спустился в бар. Вернувшись в контору, он позвонил сестре и жене и наскреб 10 000 долларов, чтобы заплатить. Кроме того, он согласился платить еженедельно.

Через два месяца после того, как Балджер его избил и запугал, Слингер уже изнемогал под бременем еженедельных платежей в размере 2 000 долларов, которые клал в бумажный пакет и отдавал О’Нилу, ждущему в машине возле его конторы. Слингер выплатил половину долга, но был в таком отчаянии, что решил обратиться в правоохранительные органы. Весной 1987 года он обратился в ФБР.

Два агента ФБР появились в его конторе в Олд-Харборе без предварительной договоренности. Слингер открыл дверь Джону Ньютону и Родерику Кеннеди.

Позднее Ньютон скажет, что Слингер был готов давать показания по поводу вымогательства со стороны Кевина О’Нила. Но он утверждал, что Слингер ни разу не упомянул имя Балджера. Кеннеди со своей стороны не смог вспомнить ни единой детали того разговора, не помнил даже, был ли такой разговор. И, отступив от стандартной процедуры, ни один из агентов не написал рапорт о встрече со Слингером.

Словно в классическом примере о том, чего нельзя делать в подобных случаях, Ньютон обсудил историю Слингера со своим боссом, а тот сообщил о ней помощнику оперативного ответственного агента. Руководители высшего звена тут же отмахнулись от дела, игнорируя внутренние инструкции, требующие, чтобы они либо обратились к прокурору, либо объяснили Главному управлению ФБР свое решение не давать делу ход.

Как ни парадоксально, безрезультатная беседа в ФБР помогла Слингеру соскочить с крючка и прекратить эти непредвиденные «деловые» отношения с Уайти Балджером. После того как агенты покинули его контору, встревоженный Слингер немедленно позвонил О’Нилу, чтобы подстраховаться. Он объяснил, что не имеет никакого отношения к неожиданному визиту фэбээровцев. На следующий день О’Нил перезвонил и сказал, что тот может перестать платить. Уже выплаченных 25 000 долларов достаточно – редкая возможность за полцены выйти из «Балджер Энтерпрайсез».

Несколько лет спустя Ньютон признался, что бюро проморгало то, что могло стать солидным делом о вымогательстве. В суде его спросили, имелась ли связь между закрытием дела и осведомительской деятельностью Балджера.

«Когда осведомитель оказывается вовлечен в преступление, – ответил Ньютон, – ты либо начинаешь расследование, либо тебе приходится что-нибудь придумывать, чтобы выкрутиться».

Придуманным, чтобы выкрутиться, стал агент Джон Коннолли, велевший Уайти отказаться от денег Слингера. Это и значит быть верным другом.

Глава 15. Коннолли говорит

Поздним утром в понедельник, 8 февраля 1988 года, агент ФБР Джон Коннолли вышел из скобяной лавки рядом с офисом ФБР и наткнулся на Дика Лера, репортера «Бостон глоуб» (и одного из авторов этой книги). Коннолли заходил в лавку, чтобы заказать дубликат ключей, а Лер проходил мимо, направляясь на встречу с источником.

Случайная встреча в холодный зимний день.